- Семён, ты куда? - Ветер задувает прямо в воротник; морозит уши так, будто они сейчас отвалятся. Превратятся в стекляшки, забитые белыми узорами изнутри, и отпадут. Прямо в дебри капюшона.
Ефремов молчит. Молчит, как воды в рот набрал. Смотрит невыносимыми голубыми глазами - чистыми, как горный ручей, и сжимает побелевшие пальцы на дверной ручке.
В такую погоду, на такой планете - нет места высоким технологиям. Всё замерзает. А дорогое волокно и микросхемы просто не выдерживают температуры. Петли - привычнее, надёжнее. Тайга ошибок не прощает. Уже один экспедиционный блок замер к д'бале, когда дверь от холода заклинило. Так и нашли их, скрючившимися около барака, не в силах пробраться в тепло, которое было так близко - руку протяни.
- До маяка. - На ресницах Ефремова - иней. Белые иголочки переливаются на солнце. На воротнике - корка льда.
- До какого, блядь, маяка, Сёма? Один?! - Семён сопит. Молчит, сопит и дергает дверь. Маяк, конечно нужно найти. Кислов велел. Но отправляться за ним одному, в метель. - Возьми хотя бы этого с собой...
-Ты его варежку видел? Я его без переводчика не понимаю нихера! А вид?! Он же почти без трусов! - Солдат наконец отлепляется от заветной ручки и обвиняюще тычет в командира пальцем, будто копьем: ещё чуть-чуть и проткнет.
- Они морозоустойчивые. И переводчик дадим. Только не играй в героя, а? - Спицын мягко приближается к Ефремову и доверительно кладет тому руку на плечо...а потом швыряет в снег через бок и, пока солдатик отплевывается, даёт смачный поджопник.
- Умник, блин. Пойдём, выдам всё, что надо. Герой - штаны с дырой.